ТВОРЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС: выпуск 2. Владимир Набоков об эстетическом наслаждении и распорядке дня

Сегодняшний выпуск рубрики "Творческий процесс» - это не только интересная цитата писателя о его работе и литературе вообще. Это еще и мое личное признание. Я не могу сказать, что Набоков является моим любимым писателем, но его проза оказывает на меня совершенно гипнотический эффект. 

«Мой» Набоков одновременно холодный и щемяще теплый. Далекий (точнее, отдаленный)  и очень близкий, понятный. Свой и чужой одновременно. Как будто, есть места в его произведениях и текстах, в которых я встречаюсь с ним и он находит во мне отклик, а есть такие, которые проходят мимо, оказавшись просто «не моими».

В институте я писала экранизацию набоковской «Машеньки», сценарий назывался «О тебе» и стал для меня очень важной и личной, хотя далеко не гладкой и не достаточно удовлетворительной работой. 

Повесть «Дар» я брала с собой в Кению и читала с упоением, сидя в рыбацкой лодке, опустив ноги в Индийсикий океан. 

В общем, Набоков для меня особенный писатель. Поэтому я с радостью и трепетом делюсь найдеными цитатами. 

Владимир Набоков об эстетическом наслаждении:

«В послесловии к американскому изданию «Лолиты» В. Набокова можно прочесть: «Я не пишу и не читаю нравоучительной литературы, и «Лолита» не тянет за собой нравственных поучений. Для меня литературное произведение существует постольку, поскольку оно даёт мне то, что я простейшим образом называю эстетическим наслаждением, то есть такое ощущение, при котором я где-то как-то нахожусь в соприкосновении с иными состояниями сознания, для которых искусство (иначе говоря: любопытство, нежность, доброта и восторг) является нормой. Таких книг немного. Всё же остальное либо хлам, имеющий местное значение, либо то, что некоторые называют «идейной литературой» и что очень часто опять-таки тот же хлам, представляющийся в виде громадных глыб старой штукатурки, которые со всеми предосторожностями передаются одним поколением другому до тех пор, пока кто-нибудь не придёт с молотком и не трахнет по Бальзаку, Горькому и Манну». Признание В. Набоковым сделано: он пишет для наслаждения, то есть так, как писали Сервантес и Шекспир, Пушкин и Шиллер, Бодлер и Блок, как ставит спектакли мой любимый режиссер Линдзей Кемп». 

Виктюк Р.Г., Роман Виктюк с самим собой, М., «Зебра Е», 2005 г., с. 70.

Набоков о своем распорядке дня:

«Зимой просыпаюсь около семи: будильником мне служит альпийская клушица - большая блестящая чёрная птица с большим жёлтым клювом, - она навещает балкон и очень мелодично кудахчет. Некоторое время я лежу в постели, припоминая и планируя дела. Часов в восемь - бритьё, завтрак, тронная медитация и ванна - в таком порядке. Потом я до второго завтрака работаю в кабинете, прерываясь ради недолгой прогулки с женой вдоль озера: Примерно в час - второй завтрак, а к половине второго я вновь за письменным столом и работаю без перерыва до половины седьмого. Затем поход к газетному киоску за английскими газетами, а в семь обед. После обеда никакой работы. И около девяти в постель. До половины двенадцатого я читаю, потом до часу ночи сражаюсь с бессонницей». 

Источник

Еще, говоря о Набокове мне отдельно хочется обратить внимание на то, какую роль занимала в его жизни жена Вера. Это просто невероятно какой труд она проделывала… Читая о том, сколько всего она делала для Набокова, я думаю - каково это было? Как она ощущала себя рядом с ним? Как человека, отдавшего свою жизнь служению супругу или как начальника или менеджера, считающего себя неотъемлемой частью набоковского творчества? Ведь без нее он вряд ли бы делал все то, что делал...
Вот небольшая цитата из статьи о Вере в журнале «Огонек», привожу ее, чтобы заинтересовать вас, а дальше - смотрите сами, интересно вам будет прочесть ее и обсудить со мной или нет :)

...Вся ее жизнь была делопроизводством. Обладая уникальным свойством упорядочивать и корректировать тексты безболезненно для Набокова, она много лет «перебеливала» его рукописи — переводила из письма в печатный текст. Часто он просто диктовал ей. Вдохновительница и помощница, Вера могла и отменить появление нового текста — к примеру, ей не понравилась идея романа о сиамских близнецах, который должен был стать апофеозом набоковской «мании двойников». Могла она и спасти от небытия погребенный под черновиками и трудами по энтомологии роман — Bend Sinister. Набоков совсем забыл о нем, все лето посвятив ловле бабочек. Она же предложила перевести «Евгения Онегина» на английский, при этом сама проделала огромную работу, перепечатав текст на трех тысячах листов.

(Прочитать статью полностью)

Я бы вообще с удовольствием поговорила о роли супруга (или супруги) творческого человека (не важно, писателя ли, музыканта или художника) в его жизни. Легко это или сложно, стоит ли обеспечивать ему возможность творить или он должен пытаться быть "и тут и там"... В общем, очень интересно, что вы думаете об этом. А?